Пациент, 26 лет. С детства по характеру веселый, общительный. Хорошо учился, имел широкий круг общения, однако близкими друзьями считал только нескольких человек. Изменился после 16 лет – стал угрюмым, замкнутым, отгороженным. Стал ощущать, что утратил удовольствие от жизни, начал много времени проводить за компьютерными играми и просмотрами сериалов. Окончил 11 классов, после чего кратковременно работал в продажах. Уволился, т.к. тяжело было справляться. С тех пор находится на иждивении семьи. В течение последних 10 лет предъявляет жалобы на сниженное настроение, отсутствие удовольствия от жизни, апатию. Неоднократно лечился у психиатров, выставлен диагноз «шизоидное расстройство личности». Лечение антидепрессантами, нейролептиками давало кратковременный эффект. Холоден с близкими, противоположным полом не интересуется. Дома время проводит бесцельно, лежит на кровати, иногда выходит гулять с друзьями, «но радости от этого нет».
Пациент, 22 года. По характеру с раннего детства был замкнутым, предпочитал уединение. Хорошо учился, интересовался языками, философией. С 15 лет стал апатичным, не интересовался общественной жизнью, сузил круг общения. Говорил, что «потерял интерес ко всему», ухудшилась успеваемость. С трудом окончил 11 классов, далее нигде не учился и не работал. С 17 лет страдает хроническими мигренями. В то же время проходил лечение в психиатрической клинике, установлен диагноз «шизотипическое расстройство личности». Заявлял о «несостоятельности в жизни», тяготился отсутствием высшего образования, не знал, как ему «жить дальше». С непродолжительным успехом получал лечение различными антидепрессантами, нейролептиками. Любым лекарственным назначениям, как прежним, так и текущим, давал негативную оценку — «кажется, мне хуже или не помогает», следил за новинками психофармакотерапии, при выходе нового препарата просил назначить именно его. Предъявляет стереотипные жалобы на сниженное настроение, нежелание чем-либо заниматься, страх будущего, звучание «музыки в голове», ощущение «пустой головы». Время проводит дома, в основном за просмотром фильмов, слушает музыку, «сидит в интернете». Днем спит, ночью бодрствует. Находится на иждивении родителей. Круг общения ограничивается семьей. Теплые отношения с матерью, с отцом «никакие».
Оба молодых человека со звуковым вектором, с хорошим интеллектом, явно с травмированной чувственной составляющей. У обоих пациентов никогда не отмечалось выраженной депрессии, не было выявлено суицидных и иных опасных тенденций. Как вы думаете, почему? Мне ни разу не встречались девушки с такой клинической картиной, а вот парни встречаются. Это может быть связано с видовой ролью звукового вектора? И почему ангедония не приводит у них к суицидным мыслям?
Раздел: Заметки эксперта
А правда, почему так получается?
Наблюдаю такого парня в близком окружении. Всю жизнь с мамой. После ее смерти мамы один, нигде не работает. Старшие брат с сестрой его «подкармливают».
Сам работать не может. Не переносит, когда на него кричат.
10 лет назад устроился на работу. На него накричали, он просто больше не вышел на работу. Трудовая книжка до сих пор там лежит.
Есть надежда, что эти парни обретут себя. Тренинг рекомендован безусловно. Интересно, а какие-нибудь события в жизни могут подстегнуть? Например, ответственность за семью? Родители же не вечны. Или встретят свою женщину, которая будет вдохновлять?
Я предполагаю, что женщина психически устроена несколько иначе, чем мужчина. У нее материнский инстинкт не дает полностью уйти в себя. Она даже при страдающем звуке, способна выйти наружу.
У мужчины звук подавляет все другие желания, даже влечение к женщине, и он не обращает внимания на внешний мир вообще, особенно если снаружи на него давит мать. И в этом случае уже о выполнении видовой роли речи и быть не может.
Тренинг — это шанс с молодых людей выполнить однажды свое предназначение.
Почему нет суицидальных мыслей? Значит молодые люди не ощущают отсутствие радости, как невыносимое страдание. Суицид — это желание избавиться от страданий!